5 историй об обходе санкций: западные компьютеры в СССР
С началом Холодной войны СССР и его союзники в Восточной Европе и Азии попали под торговые санкции. США, Великобритания и еще 15 стран от Дании до Японии договорились не поставлять им современных вооружений, стратегического сырья и новейших технологий, включая электронную вычислительную технику. В 1949 году в Париже заработал Координационный комитет по экспортному контролю, который должен был следить за соблюдением ограничений и присматривать за частными компаниями, которые в поисках новых рынков были не прочь их проигнорировать. Он, кстати, просуществовал аж до апреля 1994-го.
Компьютерный класс школы №2 в Чкаловском поселке, первая зимняя детская компьютерная школа (1985 –1986 гг.) «Переславская неделя» / В. С. Спиридонов / Wikimedia Commons
Поначалу в СССР этого почти не заметили, во всяком случае запрет на импорт компьютеров никого не взволновал. Но по мере того как отставание советской электронной промышленности нарастало, ограничения КоКом оказались серьезной проблемой. Время от времени западные вычислительные машины через границу все-таки просачивались. Похищать образцы агентам КГБ или ГРУ обычно не приходилось — производители были заинтересованы в продаже и вместе с покупателями искали лазейки в железном занавесе.
Обычно поставки санкционной электроники проходили через «неприсоединившиеся» страны, например, Индию или Египет. О работе на грани и прямых нарушениях запретов, допущенных производителями компьютеров, писали в отчетах ЦРУ, делали доклады в Конгрессе и Сенате США. Впрочем, контракты и контакты с Советским Союзом, прямые или через тайных посредников, обещали огромную прибыль: крупные компании временами могли подключать и собственных лоббистов. И все же иногда поставки в обход санкций приводили к серьезным скандалам, громким отставкам и даже обвинениям для бизнесменов-контрабандистов.
«Микроша»
Сейчас, когда быстродействие процессоров исчисляется в гигагерцах, смешно говорить, что процессор КР580ВМ80А, встроенный в «Микрошу», имел частоту всего лишь 1,7 МГц. Объем оперативной памяти тоже выглядит смехотворным по нынешним меркам — 32 килобайт, его можно было расширить до 48 килобайт, что автоматически переводило владельца «Микроши» в категорию зажиточных граждан.
Компьютер умел выводить на экран (в качестве которого обычно использовался домашний телевизор) текст и графику и поддерживал четыре разных цвета. Все игры и программы были записаны на кассеты и вводились в память при помощи обычного магнитофона типа «Электроника 302».
«Микроша» — 8-разрядный микрокомпьютер, клон «Радио-86РК», частично совместимый с оригиналом. Серийно выпускался с 1987 года на Лианозовском электромеханическом заводе. Один из первых советских персональных компьютеров бытового назначенияФото: Alecv/ Википедия
Аббревиатура «БК» расшифровывается как «бытовой компьютер». Действительно, «бэкашки» довольно быстро стали мейнстримом, несмотря на внушительную стоимость — более 700 рублей. Дело в том, что многим советским инженерам эти компьютеры выдавали на работе, чтобы они и дома могли выполнять производственные задачи, поэтому тратиться приходилось максимум на монитор. Дома компьютер моментально оккупировали дети.
«БК» мог поставляться с обычной кнопочной клавиатурой и плоской — «сенсорной». Вторая была не такая удобная, однако такая модификация стоила немного дешевле. Загрузка программ и игр осуществлялась также через кассеты. В Москве и крупных городах существовало достаточно много фирм, писавших софт за деньги и продававших кассеты с ним.
БК (Бытовой Компьютер) — семейство советских 16-разрядных домашних и учебных компьютеровФото: Viacheslav Slavinsky/ Википедия
К компьютеру можно было подключать не только обычный телевизор, на который выводилось 4-цветное изображение, но и принтер. Последние, впрочем, достать было практически невозможно.
Материнская плата БКФото: Viacheslav Slavinsky/ Википедия
История, которую стоит переписать: где на самом деле сделали первый советский компьютер
Где на самом деле был разработан первый советский компьютер, почему его конкурента нужно считать скорее калькулятором и как разбор завалявшихся на складе вещей помог советским айтишникам в их работе, рассказывает Indicator.Ru.
В марте 2018 года в Москве, в здании Российской академии наук, состоялось пленарное заседание очередной (XXIV) годичной научной конференции Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова (ИИЕТ РАН), проведенное при поддержке Института системного программирования имени В.П. Иванникова РАН. Вроде бы достаточно рутинное мероприятие с сугубо научными докладами (например, «Теория нелинейной логики Лотфи Заде» или «Социальная история техники в свете акторно-сетевой теории Бруно Латура») было прервано небольшим, но важным событием. Дело в том, что 2018 год ИИЕТ РАН предлагает считать годом 70-летия российской информатики.
Почему Россия отмечает 70-летие российской информатики именно в нынешнем году? Во-первых, потому что в 1948-м, получив сведения о компьютерах США (MARK и ENIAC), в СССР решили разрабатывать свою электронно-вычислительную машину. Именно в этих целях по поручению Сталина и в любимом вождем духе поощрения конкуренции Совет министров СССР создал сразу две структуры, которые были в том числе направлены на создание компьютера: Институт точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ) и Специальное конструкторское бюро №245 при Московском заводе счетно-аналитических машин.
Во-вторых, 4 декабря 1948 года Государственный комитет Совета министров СССР по внедрению передовой техники в народное хозяйство выдал авторское свидетельство за номером 10475 на изобретение «Автоматическая цифровая вычислительная машина». Свидетельство получил член-корреспондент АН СССР Исаак Брук. Ему не досталась лаборатория в ИТМиВТ, и ученый начал работу над созданием компьютера в третьей «точке силы» — лаборатории электротехники Энергетического института АН СССР. Удивительное дело, но именно этой «темной лошадке» — инициативной группе из нескольких человек — было суждено опередить две созданные «сверху» команды. Так началась история отечественной IT-отрасли и работы над первым советским компьютером — история, которую стоит переписать.
На конференции подарками, цветами и памятными дипломами чествовали двух людей из команды Брука, которым уже далеко за 90 лет: Тамару Александриди и Юрия Рогачева — двух ветеранов не только Великой Отечественной войны (Тамара Александриди прошла связистом всю войну до Берлина, а Юрий Рогачев воевал с 1943 года и дошел до Японии), но и отечественной IT-сферы. Главной же наградой было вручение Тамаре Александриди и Юрию Рогачеву памятных знаков IEEE как участникам создания первой советской электронной вычислительной машины М-1.
IEEE (Institute of Electrical and Electronics Engineers) — Институт инженеров электротехники и электроники — старейшая и крупнейшая международная ассоциация специалистов в области техники, мировой лидер в области разработки стандартов по радиоэлектронике, электротехнике и аппаратному обеспечению вычислительных систем и сетей. Самой престижной из наград Института — Computer Pioneer Award — удостоены выдающие российские ученые: академик Сергей Лебедев за заслуги в создании советской компьютерной индустрии и член-корреспондент РАН Алексей Ляпунов как основатель советской школы теоретического и прикладного программирования. На памятных знаках отличия, которые от имени IEEE были вручены Тамаре Александриди и Юрию Рогачёву, указано, что они награждаются как участники создания первой советской электронной вычислительной машины. Тем самым ведущее и авторитетное международной сообщество признало приоритет М-1 по отношению к МЭСМ.
Традиционно первым компьютером в континентальной Европе (и третьим в мире, после разработок США и Великобритании) принято считать киевскую машину МЭСМ-1 («малая электронно-счетная машина»), также созданную в инициативном порядке (но при поддержке руководившего Украиной в те годы Никиты Хрущева) в Институте электротехники АН УССР. Руководителем Института был выдающийся ученый Сергей Лебедев, который впоследствии стал директором ИТМиВТ и разработал там большую электронную счетную машину — БЭСМ. А институт после смерти исследователя получил его имя.
Однако машина Брука, названная М-1, опередила украинскую МЭСМ-1. Даже формально первые биты информации М-1 обработала 15 декабря 1950 года, а МЭСМ-1 — на десять дней позже, 25 декабря. Но важно и другое: в момент сдачи киевская машина фактически была… электронным калькулятором.
«Принципиальная разница между компьютером (computer) и калькулятором (calculator) состоит в том, что на программируемом калькуляторе можно посчитать обыкновенные дифференциальные уравнения, но не уравнения в частных производных.
Целью ее МЭСМ-1 работы было ускорение счета, это не была универсальная вычислительная машина для проведения научных расчетов — не хватало ресурсов для работы с матрицами, недостаточный объем памяти (31 переменная) и малая разрядность, всего четыре значащие цифры в десятичной системе. Не случайно первые производственные расчеты на МЭСМ были проведены только в мае 1952 года, когда был подключен магнитный барабан, это позволило хранить и считывать данные», — пишет российский историк вычислительной техники, ведущий научный сотрудник ИИЕТ РАН Сергей Прохоров.
А вот в М-1 изначально была интегрирована память на электронно-лучевых трубках, причем трубки были взяты от обычного осциллографа. Усовершенствовала ее студентка МЭИ Тамара Александриди, которая, вернувшись с войны, пошла учиться на радиотехнический факультет Энергетического института. В сентябре 1950 года ее направили к Исааку Бруку, писать дипломный проект. Брук распознал талантливого радиотехника и поручил студентке создание памяти уже частично готового компьютера. То изящное решение, которая нашла молодая девушка, было гораздо лучше всех зарубежных компьютеров того времени (всех двух). В них использовались так называемые потенциалоскопы, которые разрабатывались специально для построения запоминающих устройств ЭВМ и были на тот момент дорогими и недоступными.
В июне 1950 года Юрий Рогачев демобилизовался и присоединился к команде Брука. Его задачей на тот момент была техническая, но крайне важная работа, требующая предельной концентрации: он вместе с Рене Шидловским занимался электромонтажом компьютера и его наладкой. Удивительно, но тогда Рогачев еще не окончил среднюю школу. Аттестат о среднем образовании ему пришлось получать заочно и без отрыва от производства, а Московский энергетический институт он вообще закончил только через восемь лет. Правда, в 1962 году, когда началась разработка мощной серийной ЭВМ М4-2М, Юрий Рогачев включился в работу уже в статусе главного конструктора и сделал так, что машина пошла в серию без макетирования и опытных образцов. Но это было потом, а в 1950 году работа над первым советским компьютером была в самом разгаре.
Небольшой команде Брука приходилось прибегать к самым разным ухищрениям. Так, например, поскольку работы шли в инициативном порядке, средств у лаборатории не было. Однако на складах Энергетического института хранилось огромное количество трофейной радиотехники: даже через несколько лет после окончания войны разобрано было далеко не все. Брук предпринял генеральную ревизию складов и обнаружил миниатюрные выпрямители. Так М-1 стал первым в мире компьютером, все логические схемы которого были собраны на полупроводниках.
Так и появился первый советский компьютер, который был не только опытной установкой. Уже в октябре 1951 года М-1 работала по заданию Мосэнерго, рассчитывая и прогнозируя нагрузку на электросеть.
В декабре 1951 года лаборатория Электросистем ЭНИН АН СССР выпустила научный отчет «Автоматическая цифровая вычислительная машина М-1» — первую в нашей стране полную публикацию о создании компьютера. Авторов у отчета девять, их подписи стоят на титульном листе: академик АН СССР Глеб Кржижановский, руководитель лаборатории и автор проекта АН СССР Исаак Брук, исполнители работы: младшие научные сотрудники Тамара Александриди, Александр Залкинд, Михаил Карцев, Николай Матюхин, техники Лев Журкин, Юрий Рогачев, Рене Шидловский. Двоих из них и чествовали на конференции ИИЕТ.
Первая серийная модель
Следующим этапом советского компьютеростроения стало создание ЭВМ под названием «Днепр». Этот компьютер общего назначения создавался для многих отраслей народного хозяйства. На его основе сформировался серийный выпуск вычислительной техники.
К 60-м годам многие производственные объединения оборудовали свои производства техникой «Днепр», доверив ЭВМ управление технологическими процессами.
Вычислительная техника в СССР
Драматическая история отечественной вычислительной техники может быть условно поделена на четыре этапа:
1) зарождение (1948— 1952 годы),
2) расцвет (50-е — 60-е годы),
3) подражание (70-е — 80-е годы),
4) крах (начало 90-х годов).
Зарождение (1948—1952 )
В Советском Союзе было известно об американских проектах цифровых машин, но эти сведения были очень поверхностными, поэтому первые советские компьютеры создавались совершенно независимо от зарубежных.
В 1948 году в Институте электротехники Академии наук Украинской ССР под непосредственным руководством директора института С.А.Лебедева началась постройка экспериментальной Малой Электронной Счетной Машины (МЭСМ). В 1951 г. эта первая отечественная ЭВМ заработала. Она содержала 6000 электронных ламп и занимала целое крыло двухэтажного здания. Оперативная память насчитывала 94 16-разрядных слова, быстродействие составляло около 50 оп./с. В машине Лебедев независимо от фон Неймана реализовал основные принципы классической архитектуры: хранение программ в оперативной памяти, двоичную систему счисления.
В том же 1948 году И.С.Брук, руководивший лабораторией в Энергетическом институте АН СССР и его молодой коллега Б.И. Рамеев представили проект вычислительной машины с программным управлением. Хотя проект не был реализован, он оказал огромное влияние на все последующие разработки их авторов. В 1950 году Брук все-таки приступил к практической реализации проекта создания ЭВМ. За два года усилиями 9 человек была построена ЭВМ М-1, насчитывающая всего 750 ламп со скоростью 15-20 операций в секунду.
Расцвет (50-е – 60-е годы)
Дальнейшее развитие вычислительной техники в Советстком Союзе тесно связано с военными приложениями и окружено атмосферой секретности.
В 1953 году почти одновременно на свет появились две полномасштабные отечественные ЭВМ.
Большая Электронная Счетная Машина (БЭСМ) была построена в академическом Институте точной механики и вычислитель ной техники (ИТМиВТ) АН СССР, который возглавил переехавший в Москву из Киева С.А.Лебедев. Машина имела оперативную память в 2048 слов и быстродействие 8000 оп./с, что по тем временам было рекордным для Европы.
«Стрела» — первая отечественная серийная ЭВМ средней производительности с быстродействием около 2000 оп./с. — была создана в московском СКБ-245 под руководством Юрия Яковлевича Базилевского (1912 -1983) и Б.И.Рамеева. Всего было построено 7 экземпляров этой машины.
Научные школы:
Московская школа под руководством С.А.Лебедева (+ программист Михаил Романович Шура-Бура), специализирующаяся на создании ЭВМ высокой производительности. В 1958 г. была создана ламповая ЭВМ М-20 с рекордным для машин того времени быстродействием 20 000 оп./с, объем памяти составлял 4096 45-разрядных слов. М-20 знаменита рядом интересных новшеств (с собственным системным программным обеспечением).
Наивысшим достижением коллектива С.А.Лебедева явилась разработка в 1966 году полупроводниковой ЭВМ БЭСМ-6 с производительностью 1 млн. оп./с (не за счет скоростных эле-
ментов, а благодаря совершенной архитектуре процессора). Легендарная БЭСМ-6 продолжала выпускаться и надежно работать на протяжении более чем 25 лет! Всего московским заводом счетно-аналитических машин (САМ) было выпущено 350 экземпляров машины.
Еще одна московская школа, специализирующаяся на малых и управляющих вычислительных машинах, возглавлялась И.С.Бруком. После успешного старта М-1, в 1952 году появилась М-2, затем М-3, которая стала прототипом ЭВМ, выпускаемых в Минске и Ереване и т. д.
Пензенская школа сформировалась на базе созданного там в 1955 году филиала СКБ-245, позже переименованного в НИИ математических машин (НИИММ). Получив Государственную премию за машину «Стрела», туда с группой учеников поехал Б.И.Рамеев. Модель «Урал-1» была завершена уже в 1954 г. Это была первая малая серийная ЭВМ, она имела 800 электронных ламп и размещалась в одной стойке. Оперативная память размером 1024 слова была выполнена на магнитном барабане, поэтому быстродействие машины определялось скоростью вращения барабана и составляло всего 100 оп./с.
Киевскую школу возглавил легендарный советский ученый — академик Виктор Михайлович Глушков (1923 — 1982). В 1962 г. На базе лаборатории вычислительной техники и математики Украинской Академи наук он организовал первый в стране Институт кибернетики, ставший вскоре ведущим научным центром в области кибернетики, информатики, вычислительной техники. Самой выдающейся разработкой киевской школы стала машина для инженерных расчетов «МИР», которая, одной из первых в мировой практике компьютеростроения, имела аппаратный интерпретатор высокоуровневого языка программирования.
Однако, по общему уровню мы существенно отстали от передовых стран, причем отставание постоянно увеличивалось, составив к началу 70-х годов целое поколение ЭВМ. Тому было несколько причин.
1. Советский Союз сразу после Второй мировой войны втянулся в «холодную» войну, бросив все ресурсы на гонку вооружений.
2. Холодная война привела к самоизоляции и встречной международной изоляции СССР в мировом сообществе.
3. Мешали официальные идеологические установки.
Подражание (70-е – 80-е годы)
Авторитетная комиссия, проанализировавшая зарубежный опыт, пришла к неутешительным выводам — по качеству и количеству вычислительной техники СССР отстал от цивилизованного мира на 8-10 лет. И тогда правительство вознамерилось сделать «большой скачок» в деле компьютеризации страны. Чтобы выиграть время, решено было не развивать дальше отечественные разработки, а скопировать конструкции передовых по тем временам зарубежных линий ЭВМ.
Предполагалось наладить массовое производство двух семейств вычислительных машин. Первое называлось Единой системой ЭВМ (ЕС ЭВМ) и должно было воспроизвести IBM S/360.
Второе семейство должно было покрыть потребность народного хозяйства в миникомпьютерах и обозначалось СМ ЭВМ (Система малых ЭВМ). В результате под маркой СМ-1 и СМ-2 скрывались аналоги мини-ЭВМ фирмы Hewlett-Packard, а модели СМ-3 и СМ-4 воспроизводили популярные компьютеры PDP-11 фирмы DEC.
Линию супер-ЭВМ, учитывая передовой уровень БЭСМ-6, решили не копировать, а оставить за отечественными разработчиками. В рамках этого проекта в ИТМиВТ впоследствии были разработаны многопроцессорные ЭВМ серии «Эльбрус».
К положительным результатам выбранного пути следует отнести следующие:
• технологическое отставание по компьютерам действительно удалось сократить примерно до 5 лет;
• вместе с IBM-совместимыми компьютерами мы получили доступ к громадному массиву соответствующего программного
• параллельно с началом работ над совместимыми компьютерами хлынул поток переводной технической литературы.
Негативные последствия принятых решений также существенны:
• проект создания ЕС ЭВМ затянулся и потребовал слишком больших затрат. Большого и быстрого скачка не получилось, так как отечественная элементная база была намного хуже западной.
• психология подражания действительно сковывала инициативу отечественных специалистов.
• при использовании пиратских программных продуктов постоянно возникали проблемы с русским языком.
Крах (начало 90-х годов)
В конце 70-х —начале 80-х годов в мире произошла микропроцессорная революция и на рынок хлынули персональные компьютеры. Следуя стратегии подражания, наша электронная промышленность попыталась их воспроизвести. Однако технологическое отставание по электронным составляющим и по точной механике было столь значительным, что отечественные и другие социалистические модели персональных ЭВМ, например, ЕС-1840 (СССР),
«Mazovia» (Польша), «Прайвец» (Болгария) не шли ни в какое сравнение с импортными. К радости производителей, границы пока были закрыты, наши оборонные предприятия, производившие эти компьютеры, не испытывали реальной конкуренции.
Политические и экономические потрясения начала 90-х годов в корне изменили ситуацию. Открылись границы, Россия стала входить в мировой рынок с его жесточайшей конкуренцией. В этих условиях отечественные ЭВМ оказались совершенно неконкурентоспособными и были мгновенно сметены с рынка.
